История одного имения. 
 Андреев Н.И. (г.Гороховец) 

Примерно в 40 км от Мурома дорога на Гороховец пересекает речку Мотру. Проложенная через сплошные лесные массивы, за Мотрой она как бы выныривает из лесной чащи на простор. Лес отступает от дороги в обе стороны и дальше через село Фоминки до деревни Просье она идет полями, на которых расположено множество деревень. Это бывшая Замотринская волость Муромского уезда, отошедшая 1 сентября 1778 года в Гороховецкий уезд Владимирской губернии.
В 1462 году великий князь Василий Васильевич (Темный) завещал ее своему старшему сыну Ивану Васильевичу (Ивану III). После его смерти в 1505 году этой волостью владел отец Ивана IV Василий III, а с 1533 по 1584 гг. Иван Грозный со своей матерью Еленой Глинской. Эта царская волость и в дальнейшем принадлежала российским самодержцам. Так продолжалось до 1619 года, когда царь Михаил Федорович Романов пожаловал в Замотринской волости думного дьяка Николая Новокщеного деревней Погорелкой и деревней Огрызково. В то же время и в этой же волости он пожаловал 3 погоста, 17 деревень и 4 пустоши князю Ивану Никитовичу Одоевскому. В 1629 году Одоевский умер, и Михаил Федорович передал это имение его племяннику князю Николаю Ивановичу Одоевскому. К 1639 году почти всей Замотринской волостью владели Одоевские, а также большим количеством деревень на территории современных Муромского, Селивановского и Меленковского районов.
В XVII и XVIII вв. это была поистине Одоевщина, а по простонародному Адовщина, о чем писал Н. А. Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо» («Адовщина немрущая»). Имение Некрасова, сельцо Алешунино Гороховецкого уезда тоже находилось на территории этой Адовщины. В 1722 году из этого громадного имения Одоевских было князю Сергею Григорьевичу Долгорукову «отказано по закладной стольника князь Юрья князя Юрьева сына Одоевского, показанная Замотринская волость сельцо Фоминку, да три погоста, да сельцо Малое Ростригино, да к тем же погостам и сельцам сорок семь деревень, в них двор помещиков, двор конюшей, двор скотной, крестьянских 931 двор, пашни во оных сельцах и деревнях и в пустошах и в починках 2035 четвертей...» Двумя годами раньше, в 1720 году отставной драгун Никита Степанов сын Твердилов продал за 20 рублей тому же Долгорукову 19 четвертей земли в Замотринской волости в пустошах Карповка и Филиповка. Таким образом в начале XVIII столетия Долгоруковы владели в Замотринской волости 2054 десятинами земли. Владелец этого имения князь Сергей Григорьевич Долгоруков, выдающийся дипломат Петровских времен, с молодости служил при Российских посольствах в Париже, Вене и Лондоне, а позднее в 1721-29 гг. в Варшаве. После смерти императрицы Екатерины I в 1727 году Российский престол занял несовершеннолетний Иван Алексеевич, сын казненного Петром I царевича Алексея. В 1727 году ему было всего 12 лет, и власть в стране была в руках Верховного тайного совета, состоящего в основном из двух противоборствующих партий: сторонников фаворита Петра I Александра Даниловича Меньшикова и Долгоруковых. Победу в борьбе за трон в 1728 году одержали Долгоруковы. Несмотря на то, что старшая дочь Меньшикова Мария Александровна была просватана за юного императора, всех Меньшиковых сослали в Березов, где нареченная невеста Петра II скончалась от оспы, а сам Меньшиков умер в ноябре 1729 года. Однако торжество Долгоруковых длилось недолго. Они едва успели просватать дочь князя Алексея Григорьевича (брата Фоминского помещика) Екатерину Алексеевну за Петра II, торжественное обручение которых состоялось 30 ноября 1729 года, как 6 января 1730 года молодой император простудился на охоте, заболел и, не приходя в сознание, умер 19 января 1730 года, в день, назначенный для свадьбы. Князья Долгоруковы от имени Петра II составили подложное завещание о назначении преемницей престола Екатерины Алексеевны Долгоруковой, которое подписал Иван Алексеевич. Перед этим подложное завещание начисто переписал владелец Фоминского имения Сергей Григорьевич Долгоруков.
На следующий день после смерти Петра II на Российский престол была выбрана Курляндская герцогиня, внучка царя Алексея Михайловича, Анна Иоанновна. Начались допросы о «завещательном письме» Петра II. 9 апреля 1730 года последовал указ Анны Иоанновны о высылке всех Долгоруковых на службу или жить в отдаленные провинции. Сергею Григорьевичу со всей семьей предписано было ехать в свое Муромское поместье – сельцо Фоминку, а Ивана Алексеевича, который успел 21 декабря 1729 года обвенчаться с Натальей Борисовной Шереметьевой, с Алексеем Григорьевичем сослать в Березов, куда ранее при их участии был сослан Меньшиков. Долгоруковы в Фоминках прожили недолго. Уже 20 июня 1730 года они ее покинули по указу Анны Иоанновны в сопровождении караула. Начальник караула лейб-гвардии Преображенского полка подпоручик Петр Румянцев 26 июня по этому поводу сообщал в Сенат «По указу Ея Императорского величества и по данной мне ис Правительствующего Сената инструкции велено ехать мне в Муромские князь Сергея Долгорукова деревни. А приехав взять ево князь Сергея под крепкой караул и ехать в Ранинбурх, не занимая Москвы. И сего июня 19 дня в Муромские его князь Сергея Долгорукова деревни в сельцо Фоминки я с командою прибыл и ево князь Сергея и жену ево и детей четырех сынов и трех дочерей под караул взял и ныне содержу под крепким караулом, а при нем князь Сергее имелся кортик, и оной кортик я у него отобрал под свой караул. А 20-го числа отправился я из сельца Фоминок с ним князь Сергеем и з женою ево и со всеми детьми, а служителей при них мужеска и женска полу против инструкции. И прибыл в Муром 21 дня благополучно. И того же числа отправился в путь свой х Касимову, а мать ево князь Сергееву старицу изъехал в доме у него князь Сергея, и желала чтоб ей ехать с ним князь Сергеем в Ранибурх; а мне в инструкции аб ней ничего не упомянуто. И оную старицу оставил я в Муромской ево князь Сергеевой деревни в сельце Фоминках. А ежели что в пути чинится будет, о том в правительствующий Сенат сообщать буду».
Пять лет Долгоруковы пробыли в крепости Раненбург, а затем в 1735 году вследствии заступничества Петровского приближенного Петра Шафирова, тестя Сергея Григорьевича, они были освобождены из крепости и в конце мая 1735 года вернулись в Фоминки, опять под караул одного унтер-офицера и 24 солдат. Начальнику караула подпоручику вятского пехотного полка Якову Кошелеву была дана инструкция безотлучно находиться при Долгоруковых «чтоб он князь Долгоруков ис его вотчины никуда не выезжал и посторонних к нему не допускать». В 1738 году Анна Иоанновна окончательно помиловала Сергея Григорьевича, вызвала ко двору и назначила послом в Лондон. Но в Лондон он так и не попал. 7 марта 1739 года умер влиятельнейший заступник Долгоруковых Петр Шафиров и в это же время родной племянник князя Сергея Иван Алексеевич, измученный тюрьмой и пытками, показал на допросе, что князь Сергей Григорьевич Долгоруков писал подложное завещание Петра II под диктовку князя Василия Лукича. Вместо Лондона Сергей Григорьевич попал в Шлиссельбургскую крепость, а 8 ноября 1739 года вместе со своими родственниками был казнен возле Новгорода отсечением головы. Все Муромское имение Долгоруковых было конфисковано или, как тогда говорили, «отписано на императрицу».
Взошедшая на Российский престол в 1741 году дочь Петра I Елизавета Петровна помиловала Долгоруковых и вернула жене казненного Марфе Петровне конфискованное имение в Замотринской волости. Марфа Петровна стала проживать в Фоминках, построила там существующую до настоящего времени плотину, а в 1750 году построила деревянную церковь, которая сгорела в 1774 году. Первым священником в Фоминках был Петр Глебов. Крестьяне стали слободой селиться вокруг усадебного дома Марфы Петровны и вскоре сельцо Фоминки слились с деревней Погорелкой – образовалось нынешнее село Фоминки. Дочь ближайшего соратника Петра I Петра Шафирова, основательница села Фоминки, Марфа Петровна Долгорукова умерла 10 сентября 1762 года и была погребена в Московском Богоявленском монастыре.
В 1767 году наследники Марфы Петровны продали это имение Уральскому горнозаводчику Никите Никитичу Демидову, который в Фоминках построил новую деревянную церковь вместо сгоревшей, а в 1787 году завещал все поместье своему племяннику Петру Григорьевичу, а последний в 1797 году продал его генерал-лейтенанту Алексею Григорьевичу Жеребцову. Всего через полтора года после этого 19 сентября 1799 года генерал Жеребцов был смертельно ранен картечью в Швеции под Бергеном во время неудачной высадки русского десанта на Скандинавский полуостров. В селе Фоминках он успел до своей смерти перенести построенную помещиком Демидовым деревянную церковь из села на приходское кладбище. Имение Фоминки унаследовала его жена Ольга Александровна, родная сестра последнего фаворита императрицы Екатерины II Платона Зубова.
Женщина замечательной красоты, Ольга Александровна Жеребцова, обладая педантичным природным умом и, как ее брат, отсутствием каких бы то ни было нравственных основ, была в узах своего полного и страстного темперамента и тем не менее сыграла определенную роль в судьбе России, так как при ее непосредственном участии круто изменилась внешняя политика страны, приведшая ее в конечном итоге к кровопролитной войне с Наполеоном. Она была одним из организаторов заговора против императора Павла I, закончившегося убийством его 11 марта 1801 года.
Российское дворянство конца XVIII столетия, пресыщенное ничем не ограниченной властью над подданными за счет дарованного им Екатериной II Положения о «Вольности дворянской», было крайне недовольно Павлом I, который отменил эти вольности и заставил их зарабатывать чины и награды не своим происхождением, а упорным трудом на государевой службе. Павлом была недовольна и Англия. Российский император, вступивший в коалицию против Франции, послал Суворова через Альпы на помощь войскам коалиции против французов и австрийцев. После неимоверно тяжелого перехода через Альпы русскими штыками была освобождена от французов и австрийцев Италия, но англичане тут же помогли австрийцам оккупировать Италию. Это взбесило Павла, и он понял, что является пешкой в игре Англии. Он прервал участие России в коалиции против Наполеона, закрыл русские порты для английских торговых судов, а на товары английских купцов в России наложил эмбарго. Мало того, 12 января 1801 года по договоренности с Наполеоном он отдал приказ атаману войска Донского Денисову идти в поход на Индию. 40-ка тысячный казачий корпус вышел на соединение в городе Астрабаде с войсками Наполеона, идущими из Египта, но переправившись 18 марта 1801 года через Волгу, был остановлен известием о смерти императора. После этого Россия поменяла свой политический курс, что привело к войне 1812 года.
Многие историки считают, что заговор против Павла I, закончившийся его убийством, был профинансирован англичанами, а деньги для заговорщиков, в числе которых были братья Зубовы, шли через английского посланника в России Витворта, любовницей которого была Фоминская помещица, сестра Зубовых Ольга Александровна Жеребцова. За несколько месяцев до убийства императора Витворт в мае 1800 года уехал в Англию. Жеребцова последовала за ним, но 35-летняя вдова, хотя и сохранившая былой шарм, уже не интересовала прежнего любовника, и как она не старалась с ним встретиться, встреча не состоялась. Вскоре он был назначен посланником в Париж. Ольга Александровна примирилась с мыслью, что Витворт для нее потерян и вскоре познакомилась с принцем Георгом Уэльским, наследником престола, занявшим место Витворта. В 1810 году она вернулась в Россию с мальчиком, которого выдавала за сына Георга. Он носил фамилию Норд. О последних годах жизни этой авантюристки поведал в своем произведении «Былое и думы» А. И. Герцен и его жена, Наталья Александровна, в своем дневнике. Бывший под надзором полиции, Герцен хотел уехать за границу и просил Жеребцову посодействовать ему в получении заграничного паспорта. Он пишет: «За несколько месяцев до кончины моего отца граф Орлов был назначен на место Бенкендорфа. Я написал тогда Ольге Александровне, не может ли она мне выхлопотать заграничного пасса или какой-нибудь вид...». Всемогущая в прошлом придворная львица не смогла. Жена Герцена в дневнике от 1 ноября 1846 года записала: «Ольга Александровна Жеребцова расположена к нам как нельзя лучше, она много может и хлопотала: Дубельт и Орлов желали этого и не могли ничего сделать...». Герцен оставил и последний портрет этой женщины; «...высокая старуха с строгим лицом, носившем следы большой красоты; в ее осанке, поступи и жестах выражались упрямая воля, резкий характер и резкий ум... Вместе со старостью началась для нее пустыня, удары судьбы, одиночество и грустная жизнь воспоминаний. Ее сын убит под Бородином, ее дочь умерла и оставила ей внуку, графиню Орлову...». Жеребцова умерла 1 марта 1849 года. В Фоминках она в 1801 году начала строить кирпичный храм в честь иконы Казанской Пресвятой богородицы в стиле итальянского классицизма. Храм был построен и освящен в 1806 году.
Ее Имение в Гороховецком уезде унаследовала ее внучка, тоже Ольга Александровна, жена Алексея Федоровича Орлова из рода Орловых-Чесменских (1787-1862).
Человек громадной физической силы, участник Бородинского сражения, Орлов известен тем, что в этом сражении он один отбился палашем от четырех польских гусар, вооруженных пиками. Сбитый с коня, он в этой схватке получил семь ран. Этот его подвиг запечатлел художник Рубо в оформлении панорамы музея Бородинского сражения. В звании командира лейб-гвардии конного полка он участвовал в усмирении бунта 14 декабря 1825 года на Сенатской площади в Санкт-Петербурге, за что был возведен в графское достоинство. С 1844 года он – шеф жандармов, начальник III отделения. После поражения России в Крымской войне, на которой был тяжело ранен его сын Николай Алексеевич (1827-1885), он вел тяжелые переговоры с членами коалиции победителей в Париже. Возвратившись в Россию, Орлов занял пост председателя Государственного Совета и был назначен председателем комитета министров. В день коронации Александра II он был возведен в княжеское достоинство «в воздаяние достохвального служения и незабвенных услуг Отечеству, ознаменовавшихся в последнее время ... делом примирения с враждовавшими против России европейскими державами». Государственная деятельность Орлова закончилась его участием в трудах по освобождению крестьян. В 1856 году он был назначен « первым членом Негласного комитета по крестьянскому вопросу с правом председательствовать в отсутствии Государя». Будучи убежденным противником немедленного освобождения крестьян, на одном из заседаний комитета он заявил «... лет через 60 образуется в России новое сословие землевладельцев, которых благосостояние будет основано на нищете дворянской и крестьянской». Это предсказание сбылось гораздо раньше. Он умер 9 мая 1862 года на 75 году жизни.
И Орлов, и его жена были знакомы с А.С. Пушкиным. Знакомство это началось в послелицейский период жизни поэта. По свидетельству И.И. Пущина Пушкин в театре любил «вертеться» вокруг Орлова, Чернышева и Киселева. Несмотря на это в 1817 году Пушкин написал на Орлова ядовитую и оскорбительную эпиграмму «Орлов с Истоминой в постеле».
Имение Орловых в Гороховецком уезде достигло при нем кульминации экономического развития, о чем в 1855 году написал поэт Н.А. Некрасов в произведении «Тонкий человек, его приключения и наблюдения», поведав с большой симпатией читателю об управляющем имением крестьянине деревни Полесково Алексее Деменьтьевиче Потанине (1797-1856). В Фоминках Орловы построили новый усадебный дом, состоящий из 40 комнат, а в Растригине в 1862 году кирпичный двухэтажный храм во имя св. Николая Чудотворца, вместо сгоревшего в 1850 году деревянного.
Это имение унаследовал единственный сын Орловых Николай Алексеевич, дипломат, автор записки «Об отмене телесных наказаний», который и продал его в 1879 году самому богатому человеку в России придворному банкиру Александру Людвиговичу Штиглицу за 1млн 20 000 тысяч рублей – громадную сумму по тому времени. Штиглиц мог себе это позволить. По некоторым данным, его активы равнялись половине государственного бюджета России. Кроме своего богатства, он был известен и тем, что основал в Петербурге промышленно-художественное училище, где трудился известный архитектор Месмахер, построивший в городе на Неве много замечательных по архитектуре зданий. В 2006 году исполнилось 150 лет со дня основания этого училища. С декабря 2006 года промышленно-техническая академия в Санкт-Петербурге стала носить имя ее создателя – академия им. Штиглица. У Штиглица не было своих детей, но была воспитанница, которую у подъезда его дома нашел швейцар в июне 1848 года. В связи с этим ей дали фамилию Июнева, а в связи с тем, что она считалась внебрачной дочерью великого князя Михаила Павловича, ее назвали Надеждой Михайловной. Она была выдана замуж за госсекретаря Александра III Александра Александровича Половцова и принесла ему громадное приданое, а после смерти Штиглица 24 октября 1884 года стала наследницей 16-17 млн рублей, а Гороховецкое имение Штиглица унаследовал сын Половцова - Александр Александрович (младший).
Старший Половцов известен тем, что с 1866 по 1909 года, будучи руководителем «Русского исторического общества», издал 128 томов «Сборника русского исторического общества», на базе которых с 1896 по 1918 годы было опубликовано 25 томов «Русского биографического словаря», более известного как «Словарь Половцова». 17 января 1892 года Половцов сын продал свое Гороховецкое имение строителю железных дорог в России миллионеру Николаю Карловичу фон-Мекк, вернее его вдове – Надежде Филаретовне фон-Мекк, широко известной по своей переписке с композитором П.И. Чайковским. Почитательница таланта композитора, вдова миллионера, мать троих детей,
Надежда Филаретовна никогда не встречалась с Чайковским, но материально поддерживала его и даже выплачивала ему ежегодную стипендию в размере 18 тыс. рублей. Кроме того, периодически давала деньги на всевозможные непредвиденные расходы. В 1890 году она перестала его финансировать и выплачивать стипендию, которую присылала регулярно 13 лет. Причиной этому послужило то, что ее брат рассказал ей о нетрадиционной сексуальной ориентации великого композитора. Она была потрясена и прекратила все отношения с Чайковским. В это время во Флоренции он писал музыку к опере «Пиковая дама». После разрыва с фон-Мекк он написал композитору Глазунову, что «переживает загадочную стадию на пути к могиле». Пиковая дама, графиня, слились для него с образом всегда далекой и утерянной навсегда старухи фон-Мекк. 
В 1901 году Гороховецкое имение фон-Мекк, управляющим которым был Юрий Федорович Сабанеев, за 150 000 рублей купили Нижегородские купцы А.Н. Никольский и Захаров, а с 1903 года им стали владеть А.Н. Никольский, В.И. Шуртыгин, А.Н. Лазуркин, В.А. Каменева, П.В. Густова, А.Е. Шевченко, а также Д.В. Сироткин и Чернонебов. И так было до 1918 года. Предсказание князя Орлова сбылось.
 Из всех вышеперечисленных имен, владевших землей и лесами вокруг села Фоминки, в последние перед 1918 годы, наиболее интересен председатель Нижегородского биржевого комитета, председатель съезда старообрядцев с 1899 года, председатель общества страхования судов, купец Дмитрий Васильевич Сироткин. Владелец образцового баржевого каравана на Волге для перевозки нефти и нефтепродуктов, известен тем, что в 1907 году именно он заказал на Гороховецком судостроительном заводе Шорина самое большое по тем временам нефтеналивное судно мнущего типа, баржу «Марфа Посадница».





 

Вверх